История эта случилась в те давние-давние времена, когда планы партии были планами народа, комсомол, в свою очередь, был помощником и резервом партии, а на Харьковском Ракетном Училище почти два месяца провисел лозунг:
«Наша цель- Коммунизм».
Закончив школу и получив свой аттестат, я поступил в один из технических вузов.
Волчок жизни закрутился: пьянки, карты, учёба и девчонки. И замер этот волчок на слове «Сессия».
Опаньки, приплыли.
Сашка, наш староста, собрал группу. Человек он был рассудительный, решения принимал взвешенные, так что нам имело смысл его послушать.
- Значит так,- он повернулся ко мне. – Ты идешь первый на все экзамены. Берёшь билет, по-быстрому готовишься и идёшь отвечать.
- Это с какой такой радости? – возмутился я. Честно говоря, геройская смерть как-то в мои планы не входила.
- Ты создашь им хорошее настроение и позитивный фон для сдачи экзамена всей группы.
«Позитивный фон»- это вообще не из его лексикона, но на эти мелочи никто внимания решил не обращать. Все радосто закивали, сказали, что классная идея. Ну и кто они после этого?
Хотя в его словах был здравый смысл. Меня хорошо знали на кафедрах, где я частенько пропадал после лекций. Мне было интересно всё. Тогда я больше походил на щенка, которого впервые выпустили во двор.
- Ладно, первый – так первый. Но результат я не гарантирую.
- Всё нормально. Прокатит.
Прокатило на первых трёх. Перед четвёртым я подошёл к Сашке.
- Саня, давай менять схему. У меня нехорошее предчувствие.
Но тут Саша решил вспомнить своё сержантское прошлое.
- Расскажешь мне о предчувствиях после экзамена. Давай.
Экзамен был по начертательной геометрии. По начерталке. Если кто не знает, что это такое, то я этому человеку искренне завидую. Самой белой завистью.
Взял билет. Мельком глянул на вопросы. Вроде никаких проблем. Через 15 минут пошёл отвечать.
Профессор взял мои бумажки, посмотрел и сказал:
- Первый вопрос- неправильно, второй вопрос- неправильно, третий вопрос – неправильно. Вам удобно прийти на пересдачу через два дня?
- А..а..а
Через два дня. Большая аудитория, полностью забитая такими же как я студиозами. У каждого листок бумаги с изометрией пересекающихся многоповерхностных фигур. Нирвана.
Профессор спокойно прохаживался между рядами, периодически заглядывая кому-нибудь в задачу, и чтобы скрасить наше безрадостное существование, вещал.
Вначале он поведал об уровне нашего интеллектуального развития. Он был краток и точен в определениях и, на мой взгляд, тему раскрыл полностью. Потом он пожалел наших родителей, которые, конечно же, приложили огромные усилия, чтобы из нас выросло что-то путное, но не случилось.
Следом за этим шли воспоминания о тех временах, когда он был студентом, как он трепетно относился к учёбе, как он помогал маме по хозяйству, тёр коровке свеклу, а потом, уже ночью, при свете то ли лучины, то ли лампады, он чертил. Когда воспоминания заканчивались, он начинал всё заново.
К концу второго часа мы должны были в полной мере осознать свою никчемность и ничтожность, написать прощальное письмо родным на полях задачи и тихо пойти повеситься в коридоре.
В какой-то момент его шаги замерли чуть сбоку за моей спиной. Обличительная речь прервалась и его рука легла на моё плечо.
- Молодой человек,- голос звучал по-отечески тепло. – Молодой человек, Вы танцуете?
В аудитории стало тихо. То есть, совсем тихо. Я поднял голову. Нижняя челюсть следовать этому движению категорически отказалась. Мозг, работающий вхолостую вот уже два часа, на радостях, что уж теперь-то он сможет себя проявить, выдал: - «Нет» и затаился.
-Молодой человек, а, может, вы поёте?
Это был голос обречённого, у которого отнимают последнюю надежду. И я не смог сказть : -«Нет».
-Да.
-Молодой человек,- на этот раз голос звенел. -Идите отсюда в Театральный!
И Д И Т Е О Т С Ю Д А!
Пересдавал через два дня его ассистенту. Видеть мою физиономию ещё раз было выше его сил.
0