Во времена моего студенчества с нами тусовалась одна удивительная девушка, Соня Гоф.
Ее мать была обычной московской еврейкой, а отец -
прогрессивным деятелем из Черной Африки, незадолго до Сониного рождения
высланным за какие-то грехи обратно в джунгли. Родительские гены
смешались в Соне самым восхитительным образом: копна черных кудрей а-ля
Анджела Дэвис, очень темная кожа и при этом тонкие и правильные
европейские черты лица. Фигурка у нее тоже была выдающаяся, особенно в
области первых и вторых 90, но не вульгарно выдающаяся, а в самый раз. В
общем, родись Соня в более подходящей стране и будь сантиметров на 10
повыше, никто бы никогда не узнал о Наоми Кэмпбелл. Помимо красоты, она
отличалась еще большой раскованностью и при подходящем случае охотно
демонстрировала свое тело.
Однажды у нас в институте устроили конкурс студенческой
самодеятельности. Не КВН: старого КВНа тогда уже не было, а нового еще
не было, но что-то подобное под названием "Весна на факультетах". Соня с
нами не училась, из участников самодеятельности ее знали только я и еще
один парень, но не использовать на представлении такую фактуру было бы
смертным грехом. Привели, показали. Все пришли в восторг, тут же
сочинили шибко оригинальный сюжет о том, как профессор, аспирант и
студент попадают в плен к людоедскому племени, написали текст,
основанный на древних студенческих анекдотах.
"Дикарей" одели в обтягивающие черные трико и набедренные повязки из
мочала, лица и руки тщательно замазали гримом. Вождя племени играл Боря
Мебель, двухметровый губастый парень, явно потомок одесских биндюжников.
Когда его выкрасили, вышел такой роскошный вождь, что хоть сейчас
отправляй в Африку резать хутту. Остальные туземцы тоже неплохо
получились.
Гвоздем номера стал финальный танец туземных девушек в исполнении Сони и
еще двух девчонок. Соня, чтобы полностью использовать свои природные
данные, даже не стала надевать трико, только лицо подкрасила, чтобы не
блестело от пота. С самого начала было заметно, что зрители не столько
слушают наш гениальный текст, сколько пытаются рассмотреть Соню, скромно
стоявшую за спиной вождя. А уж когда загремели тамтамы и она выскочила
на авансцену в одной набедренной повязке и куске мочала, условно
прикрывающем верхние 90, и начала всем этим ритмично потрясать - зал
встал и стоя аплодировал до конца номера.
Мы со свистом выиграли первое место и тут же за кулисами, одевшись, но
не разгримировавшись, начали его отмечать. По причине молодости и
отсутствия опыта в обращении со спиртными напитками очень быстро
наотмечались до состояния Бориной фамилии. Боря, однако, и в этом
состоянии не утратил ответственности за свое племя, сгреб в охапку всех
трех девушек, затолкал в такси и привез к себе домой. Его еще хватило на
то, чтобы дотащить их до двери, позвонить и сказать: "Мама, это мы",
после чего он рухнул без чувств, погребая под собой давно бесчувственных
девушек.
Утром Боря проснулся в своей постели, раздетый и отмытый от грима.
Головка бо-бо, во рту и-го-го... ну, не буду вдаваться в подробности.
Кое-как встал и поплелся на кухню объясняться с мамой.
Мамино лицо вместо ожидаемого праведного гнева выражало растерянность и
недоумение, словно она только что увидела Барабашку.
- Боренька, - робко сказала мама, - мы с папой вас вчера раздели и
уложили, только решили умыть, чтобы вы простыни краской не перепачкали.
Тебя отмыли, двух девочек отмыли, а третью терли-терли, терли-терли...
не отмывается, хоть ты убей. Вон она, на коврике спит. И что это за
краска такая?
0