Живу я на американском западном побережье, но свою "Керосинку" Моск.
Инст. Нефтехимической и Газовой Промышленности (так он тогда
назывался) помню и люблю тепло и искренне.
Дело было, я так думаю, году в 1988, второй курс, высшая математика и к
ней в придачу высшая мера наказания - Вениамин Исаевич - преподаватель
"сталинской формации" в самых замечательных и отвратных ея проявлениях:
блестящий спец. и страшный, без кавычек и фигураций, человечище. Родись
в соответствующее время и в ином месте, непременно стал бы именно
ИДЕОЛОГОМ инквизиции, а на досуге писал бы статейки в соответствующие
журналы с чертежами новых лезвий для гильотины. Манеры и динамика его
были в своем роде непередаваемы и уникальны. Двигался он плавно как
балерина, не чужд был специфическому юмору и от всех шуток его веяло
могильным холодом отчисления, очки при тихом смехе потели, голос имел
нежный, и чем нежнее произносил он фразу, тем ближе к обморочному
состоянию оказывались малокровные студентки.
Система наказаний студеозов была отработана у него до мелочей, и была
сложной как табель о рангах и неотвратимой как кара господня. Так, в
частности, за два опоздания на лекцию полагался минус балл на грядущем
экзамене, а поскольку тройка для 98% населения аудитории была пределом
притязаний, наказание это граничило с исключительным в прямом и
переносном смысле.
Недели за две до сессии, на первой паре, когда все студенты открыли
идентичные как одежда китайских коммунаров тетради и начали вписывать
в них великие уравнения математической гармонии, дверь за спиной В.И.
скрипнула и и походкой зомби, уже минуты за две до этого потерявшие от
страха сознание, вползли в аудиторию две студенточки.
Сделав фуэте с мелком в руках, В.И. взглянул на часы, а затем поднял
взгляд а-ля Берия на вошедших. Прислонившись всем небольшим своим весом
к стенам и косякам (ноги уже не держали), девушки поняли, что это не час ч
и даже не час х, а скорее уже час П. со всеми вытекающими и втекающими.
Все ждали.
В тишине, срывающимся, истеричным голосом "бесноватого диктатора" одна
из юных дам пролаяла, глядя в бесконечность: "В.И., у нас автобус
сломался" и сама испугавшись и слов своих и голоса остекленела.
Окинув аудиторию озорным взглядом Люцифера, Вениамин Исаевич громко
выдохнул и тихо, как обычно шипя и выговаривая каждую букву отдельно,
спросил: "ПОПОЛАМ?"
0