Шутки про бабушек и дедушек
Ерейский Ерей
Бэлла Анатольевна работала в нашей бухгалтерии.
Старательная, знающая, всегда готовая помочь, пользы от неё было много. Все знали, хочешь её порадовать ― спроси о сыне, Марке. Без вопроса она не начинала рассказывать, не желая никого стеснять. Но если кто-то интересовался, Бэлла Анатольевна с удовольствием делилась новостями. По её словам выходило, что Марик — музыкальный продюсер и в одиночку борется с дурновкусием на эстраде, в ущерб собственной выгоде. И все звезды мечтают работать только с ним, а Марик всё время в разъездах, но не забывает звонить маме, хотя когда он заболел в дороге, то маме ничего не сказал, как будто можно обмануть материнское сердце!
Однажды я видел Марика, он заезжал за мамой. Они шли по коридору мне навстречу и говорили. Бэлла Анатольевна тихо, не слышно, а Марик громко, на весь коридор.
— Мама! Какие деньги? Ерейский Ерей! Зачем? Я очень хорошо зарабатываю. Мама, ты вообще уже можешь не работать. Что внуки? Внуки будут, куда они денутся…
Они прошли мимо меня: Марик, невысокий, очень подвижный, рано начавший лысеть, и Бэлла Анатольевна, еле поспевающая за сыном и не сводящая с него глаз.
На следующий день, чтобы сделать Бэлле Анатольевне приятное, я спросил:
— Слышал, как Марк сказал "Ерейский Ерей". Что это означает? Не встречал раньше ничего похожего.
— Ох, — вздохнула Бэлла Анатольевна, — Это очень давняя история. Но, если хотите, расскажу.
И рассказала.
Марик рос с мамой и бабушкой. Жили они тогда в поселке при военном госпитале, где когда-то служил дедушка. В госпитале работали и обе женщины, Бэлла Анатольевна ― в плановом отделе, а бабушка, Рива Борисовна, была операционной медсестрой.
Маркуша часто болел, и до трёх лет мама от него не отходила. Потом бабушка решила выйти на пенсию и сидеть с внуком, но начальник госпиталя, генерал Пичуев, не отпустил её в решительной форме, заявив, что одна такая медсестра стоит взвода хирургов-раздолбаев. И обещал помогать с нянями.
Няни менялись часто. Одни уезжали вслед за мужьями, закончившими стажировку в госпитале, другие не нравились либо маме, либо бабушке. А вот Ирина Степановна сразу понравилась всем. Приехавшая из глубинки непонятно по какой надобности, Ирина Степановна казалась няней прилежной и доброй, рассказывала, что вырастила четверых собственных. Говорила она быстро, не особо внятно, но повторяла сказанное по несколько раз, что очевидно нравилось Марику. Он сразу полюбил слушать сказки, которые Ирина Степановна готова была придумывать с утра до вечера.
Сюжет всегда был одинаков, менялись только злодеи. Жили-были хорошие люди, сеяли хлеб и рыбу ловили ― и вдруг, откуда не возьмись, то свирепый волк, то ужасный змей, то леший-обманщик, то водяной-надувальщик, то Баба-Яга, пакостница, а то и сам Кащей, враг добрых людей. Но всякий раз появлялся рыцарь-принц Марк Геройский и волшебным мечом сокрушал врагов, а избушку на курьих ножках заставлял нести большие яйца. Покончив с делами, Марк Геройский немедленно садился за стол и съедал куриную котлетку с пюре, выпивал бульон и никогда не вытирал руки об штанишки, вот какой он был замечательный рыцарь-принц.
Лучшего и не пожелать, кабы не странное обстоятельство — в сказках Ирины Степановны все злодеи были евреями. И волк был еврей, и леший, и кикимора и вся прочая нечисть.
— А Кащей, злой еврей, прыг на поветь, да за баню, да хотел укрыться, но Марк Геройский еврея везде найдет и мечом побьёт! — слушал Маркуша, доедая куриную котлетку.
Всё это не могло не всплыть. И всплыло.
Субботним вечером принимали гостя ― профессора медицины Дмитрия Яковлевича, давнего друга семьи. Пили чай с бубликами. Почти уже пятилетний Марик сидел за столом вместе со всеми. И Дмитрий Яковлевич не мог не спросить:
— Марк, скажи пожалуйста, что ты будешь делать когда вырастешь?
— Буду евреев убивать! — ответил Маркуша, макая бублик. Затем, увидев как вытянулись лица взрослых, мальчик решил, что поразил всех своей смелостью и добавил, — Я евреев не боюсь! У меня есть волшебный меч и ещё пистолет будет! Большой!
— Маркушенька, сыночек, да зачем же евреев убивать?
— Они плохие, людям жить не дают! — уверенно объяснил Марик.
— Вот cуka. — сказала Рива Борисовна, — Ой, извини Дима, это я про няню нашу.
— Маркуша, но евреи же хорошие. Вот бабушка хорошая? Добрая?
— Бабушка добрая. — согласился Марик, — А евреи злые.
— Но мы все евреи! И бабушка еврейка.
— Нет! Бабушка! Ты ведь добрая?!
— Добрая, и при этом еврейка. И дедушка твой Натан был евреем. И Дмитрий Яковлевич еврей. И мама твоя еврейка. И ты тоже...
— Рива, не торопись.
— И ты, Маркуша, еврей.
— Я еврей? — лицо мальчика сделалось бесконечно несчастным. Через секунду он закричал, страшно, как не кричал ещё никогда. Упал на пол, мать не успела подхватить, и забился судорогами. Все бросились к нему, он никого не слышал. Кричал, плакал. Долго, очень долго успокаивали, Бэлла Анатольевна бегала в приемный покой за ампулой, сделали укол. После укола, и то не сразу, Марик заснул.
Не откладывая, вызвали на разговор Ирину Степановну.
С порога мама и бабушка набросились на неё, то одна, то другая срывалась на крик.
Ирина Степановна совершенно не понимала происходящего, что именно она сделала не так, и в чем её вина:
— Я ведь Марику объясняла, что это только сказки, я его не пугала никогда, я в жизни не видала ни лешего, ни водяного, ни еврея, никогда не видала, — лепетала Ирина Степановна.
И вдруг она громко ахнула: «Маркуша ― еврей? Боже мой, вот горе-то, дитятко милое, Маркушенка, за что же беда такая, горемычный мой...»
Тут мама и бабушка рассвирепели одновременно и, не окажись рядом Дмитрия Яковлевича, вышло бы совсем дурно. Профессор выпроводил рыдающую Ирину Степановну и, с помощью долгой беседы, настоя пустырника и водки, привёл женщин в чувство. Затем Дмитрий Яковлевич придумал, как исправить произошедшее.
Маркуша проспал до утра. Выглядел вяленьким, но позавтракал с аппетитом. Еврейский вопрос не поднимал. Почистив зубы, вознамерился играть в кубики.
Мама и бабушка сели на ковер вокруг него. Не сговариваясь, распределили обязанности: говорить будет бабушка, а мама обнимает и целует в кудрявую макушку. Рива Борисовна подбирала слова, не зная как начать. Но начал сам Марик.
— А няня придет? — спросил он.
— Нет, Маркуша, няня не придет. Да и не нужна тебе няня. Ты ведь уже взрослый и можешь ходить в детский сад. Как ты и хотел. Там много детей и очень весело.
— Мама, какой сад? — удивилась Бэлла Анатольевна.
— В группу к Фире Леонидовне.
— Но там же мест не было.
— Ничего, найдут. Я завтра сразу к генералу пойду. Будут места. Маркуша, послушай меня, детка. Помнишь ты букву "р" не говорил? Ты и сейчас её плохо говоришь, но раньше совсем не мог. Так вот, няня твоя, Ирина су....Степановна, тоже эту букву говорить не умеет. У неё выходит "вр" вместо "р". Получается путаница. Потому что злодей, который в сказке, он ерей. Е-рей. А не еврей. Евреи, это народ такой. Есть русский народ, есть грузинский народ, а есть еврейский. И мы с тобой из этого народа. И это хорошо, хоть некоторые так не...
— Мама!
— Ну да. В общем, плохие — ереи. А мы не ереи, мы с тобой евреи.
Марик слушал бабушку очень внимательно, и как будто решал, плакать ему или нет.
— А волк ерей? — спросил он, немножко подумав.
— Конечно.
— А леший?
— И леший ерей.
— А Кащей?
— Ну, Кащей... Кащей просто махровый... То есть, самый злой из ереев.
— Хорошо, — сказал Марик и продолжил с кубиками. С тех пор он больше никогда по поводу своего еврейства не плакал. А новое слово запомнил, и, взрослея, напридумывал кучу ругательств, из которых "Ерейский ерей" было единственно пристойным.
©СергейОК
2019
Вспомнилась давняя история.
Еду я в троллейбусе по Садовому кольцу.
Лето, жара, середина дня. Троллейбус почти полный. Вдруг какая-то бабка
на переднем сиденье начинает проявлять признаки беспокойства:
- Сынки, а в собес мне где выходить?
Пассажиры переглядываются - никто не знает. Задают наводящий вопрос:
- Бабушка, улица хоть какая?
- Не помню, сынки. Забыла.
- Что ж вы, бабушка, столько лет в Москве живете, а улицу не помните?
- Да я не с Москвы, а с области. Приехала в городской собес, а мне
говорят: тебе в областной надо. Садись на троллейбус Б. И улицу назвали.
Слышала эту улицу, песня еще такая есть. Решила, что запомню, да вот
запамятовала.
Тут парень в косухе переспрашивает:
- Песня, говоришь? Бабуль, знаю, где тебе выходить. На Большом Каретном.
Бабка: - Да нет, милок. Я и песни-то такой не знаю.
Парень: - Тогда на Первой Мещанской, в конце.
Бабка: - Тоже нет.
Густой бас откуда-то сверху: - Тверская-Ямская?
Бабка: - Вроде похоже. А что за песня-то?
Бас запевает в весь голос:
- Эх, вдоль по Питерской, по Тверской-Ямской!
Интонации у него прямо шаляпинские. Народ начинает аплодировать.
Бабка: - Нет, милок, другая песня. Не такая громкая.
Женщина на среднем сиденье запевает тихонько:
- Ах, Арбат, мой Арбат, ты мое призвание...
Бабка: - Нет, дочка, Арбат я знаю. Кто ж его не знает?
Качок с задней площадки выдает свою версию:
- Таганка, те ночи полные огня...
Бабка: - Опять не то.
В общем, концерт в троллейбусе продолжался, не соврать, минут двадцать.
Никогда не думал, что про московские улицы сложено столько песен. И что
вы думаете? Вспомнили в конце концов бабкину улицу. "Сережка с Малой
Бронной и Витька с Моховой". На Малой Бронной бабка и вышла, как раз мы
туда подъехали.
Тоже вспомнила историю.
У бабушки жил очень умный кот, Барсик. И была у него привычка помимо мышей также ловить птичек. Бабушка это не одабривала, и за птичек коту попадало. Однажды она заходит в сарай и слышит, что кот чем-то в углу шебуршит. Она присмотрелась, и увидела в углу под лавкой какой-то пакет. В пакете оказалась птичка, причём заныканная в самый дальний угол и чуть ли не завёрнутая.
Ещё история, про того же кота. У соседей по даче была злющая овчарка, Рекс. И вот как-то соседи собрались чинить забор между дачами, т.е. старый снесли, а новый ещё не поставили. И вроде как овчарка должна была быть на привязи, но то ли забыли, то ли сама сорвалась и побежала в сторону нашего участка, а Барсик в это время сидел на крыльце, грелся. Рекс его увидел и рванул прямо к нему. Бабушка думает: Ну всё, коту крышка! Беги, Барсик, беги, покуда цел! Что же ты, глупенький, сидишь? А Барсик и ухом не повёл, сидит себе и смотрит пристально на приближающегося пса. Тот подбежал совсем близко и ошалел от такой кошачьей наглости. Обнюхал Барсика и потрусил восвояси.
На следующий день Барсик сидел строго НА ГРАНИЦЕ между участками и охранял территорию. Рекс и не думал к нему больше соваться. Вот такая кошачья выдержка.
Эта история произошла этим летом.
Итак. Понедельник, утро все торопятся на работу.
В результате аварии на подстанции на маршрут не смог выйти троллейбус и
по его маршруту депо направило автобус.
Пара тёток набилась водителю автобуса в штурманы, следить за тем, чтобы
водитель не пропустил постоянных пассажиров. На очередной остановке они
увидели мужичков, которые всегда ездят этим рейсом на работу. Мужички с
помятым видом стояли на остановке и никак не реагировали на подошедший
автобус, они-то ждали троллейбус. Тут одна тётка не выдерживает и кричит:
- Мужчины! Садитесь, это троллейбус!
У мужиков и так видок был не радостный, сказывались вчерашние выходные, а
тут глаза их ещё больше погрустнели. Синхронно подняв взгляд на крышу
автобуса, мужики переглянулись, но с места не двинулись.
- Мужчины! Некогда! Люди спешат, давайте быстрее! Это же троллейбус!
Не выдержав, орёт, другая тётка.
У мужиков ступор, они ясно видят автобус. Причем оба.
По салону проносится ропот:
- Чё стоим?
Водитель уже собирается трогаться от остановки. Но тётки уже к водителю:
- Подождите, подождите! Они ж на работу опоздают! Мужчины, ну это ж
троллейбус! Скорее!
Тут из салона поднимается дедушка, подходит к передней двери и говорит:
- Вот клюшки старые! Да не троллейбус, а вместо троллейбуса...
Мужики, сообразившие, что у них не белая горячка, а всего лишь их ввели
в заблуждение, сели в автобус и с улыбкой поехали к трудовым подвигам.
А папе – портмоне!
В «Теремке» снова выставлен красивый ящик «Для писем Деду Морозу».
Продавцы, гадая о возможном содержании уже опущенных туда писем, вспомнили прошлогоднюю историю:
Мальчик лет 10-11 зашел в магазин сразу после уроков. Со словами – «Вот и посмотрим» - он бросил в дедморозовский ящик письмо, и ушел.
Перед самым закрытием, в «Теремок» вбежал запыхавшийся папа: «Где у вас тут письма Деду Морозу?»
Оказывается, не успел он, придя с работы, переодеться в домашнее, сын ему сказал: «Вот и посмотрим – есть Дед Мороз или нет! Я письмо ему отправил».
Папа осторожно выспросил – каким способом отправлено письмо, и прибежал к нам.
Девочки достали из ящика письмо, спросили у папы фамилию, и отдали.
Папа читает: «Дорогой Дедушка Мороз… маме – косметичку… папе – портмоне… мне – Мансуну…»
- Девушки! А что такое Мансуна? У вас есть?
- Это игрушка - герой мультика. У нас они по тысяче двести.
- Давайте!
Папа расплатился и вздохнул: «Вот зачем мне портмоне?! А придется покупать…»
Жена работает медсестрой в клинике.
Далее с ее слов.
На пост приходит звонок - вызывает пациент - старенький очень милый дедушка 96 лет от роду, бывший капитан океанского лайнера, а ныне пенсионер с легким Альцгеймом. Вхожу к нему в палату. Дедушка просит принести ему яблочко из шкафа, т. к. сам передвигается уже с трудом и поэтому в основном лежит в кровати. Я приношу ему яблоко, слежу чтобы он аккуратно его съел и ухожу из его палаты.
Минут через 10 снова звонок от дедушки, захожу к нему, вынимаю у него из рук кнопку вызова. Дедушка интересуется погодой на улице (видимо надумал погулять). Подробно описываю ему погоду, дедушка благодарит, выхожу из палаты.
Проходит около 15 минут и снова на пульте появляется вызов от дедушки. Вхожу в палату, принимаю кнопку вызова у него из рук и узнаю, что он о чем-то хотел спросить, но уже забыл и извиняется. Раскланиваемся, я выхожу.
Через короткий промежуток времени опять вызов от дедушки. Вхожу и интересуюсь что он желает на этот раз, а дедушка и спрашивает:
- Дочка, а вот эта кнопочка, которую я периодически нажимаю, для чего она?!
Р.S. медсестра - японка, клиника в Токио.
У одного из партнеров есть коллега, сильно неравнодушный к женщинам.
Сын коллеги - весь в него. Оболтусу 16 лет, но взятие крепостей и фортификаций противника- явно его любимый профиль. Из рассказа:
Вечером решил поговорить с сыном - рассказать ему наше семейное предание. Все как есть, ничего не тая- все же взрослый пацан уже.
-Ваня, нужно поговорить.
- Давай пап, только быстро, а то меня там ждут...
- Вот именно об этом и хочу.
- Ну пап, опять?!
- Нет, сынок, я просто расскажу тебе о нашей семейной особенности. Возможно, ты кое- что уже слышал об этом...
- Хорошо, рассказывай, я весь во внимании!
- Твой прадед воевал в ВОВ. Был ранен, награжден орденами и медалям.
- Знаю, конечно!
-А ты знаешь как он был ранен?
- У него был бой с разведгруппой, в бою ранило и за это его наградили!
- Не совсем так. Ты уже взрослый, и я могу тебе рассказать правду.
Дедушка ночью пошел в самоволку - к медсестре. Ну понимаешь. Он на год старше тебя был, гормоны они и на войне гормоны. Так вот, когда возвращался, напоролся на вражескую разведгруппу. Пытался убежать и когда оборачивался получил пулю. Но немцы выдали себя, а командир не хотел скандала. В результате деда наградили, а не отправили в штрафбат.
- Да ладно?
- Это правда. И это ещё не все. Дедушку помнишь?
-Да.
-Знаешь почему он слегка прихрамывает?
- Упал неудачно.
- Верно. А как упал, ты знаешь?
- Нет, как то не спрашивал.
- Ну так слушай. Твой дед тоже служил в армии. как положено, 2 года срочной службы. Уже ближе к дембелю пошел в самоволку, забрался через балкон в комнату дочки зам начальника части, но был обнаружен в самом разгаре процесса её папой, подполковником, некстати вернувшимся с дежурства. Подпол в бешенстве выхватил табельное и убил бы деда, ели бы тот не выпрыгнул в окно и не сломал себе ногу. Нога срослась неправильно и вот он теперь хромает.
- Слушай, это прямо какая то мистика уже? Ты правду рассказываешь или специально придумал?
-Не веришь, спроси у деда. И посмотри на его глаза когда будешь спрашивать.
- Ну ладно, верю, верю...
- Дело в том, сынок, что это тоже не все. ТЫ прекрасно знаешь, что первые большие деньги в нашей семье появились в 90-х. Я тогда много чем занимался, время было опасное, машины бронированные , а пиджаки малиновые. Ты знаешь, как я познакомился с твоей мамой?
-Она вроде была за мужем, а потом развелась и вышла за тебя.
-Верно. Но ты уже вырос, и я расскажу тебе как все было на самом деле. Твоя мама была замужем за скажем так очень влиятельным по тем временам человеком. Детей у них не было, да и любви особой тоже. Но тот человек её очень ревновал. А я как увидел её на приеме, так и влюбился по уши. и она в меня тоже. Стали тайком встречаться.
Но через год я не выдержал и не предупреждая залез к ним в загородный дом. Она часто на даче одна была, с охранником. А тут муж решил вместе поехать. Она меня не ждала, и в итоге я на него попал. (Поднимает свитер)
-Видишь этот шрам?
-Да...
-Это он в меня попал из ТТ. А я, когда отстреливался, ногу ему прострелил. Время было такое , сынок, все с оружием ходили. Искать он меня конечно начал, полгорода поднял на уши. Меня тогда дядя Стас спас ( это как раз мой партнер).
Он из старой семьи, знал людей. Я в итоге переписал на указанного человека почти весь свой тогдашний бизнес, а тот мужик авторитетный куда -то пропал. Говорили потом, что на него РУБОП наехал, а он делиться не захотел и сгинул в подмосковном лесу.
В итоге я остался гол почти как сокол, но зато со мной рядом была любимая женщина. Хоть и тяжело было, но я нашел в себе силы снова раскрутиться. Вроде ты не жалуешься, как мы живем ?
-Нет , папа! Ты просто герой! Я на тебя вообще другими глазами теперь смотрю!
-Так вот , сынок, я это к тому, что с учетом наших семейных особенностей умоляю тебя- БУДЬ С ЖЕНЩИНАМИ ПОАККУРАТНЕЕ!
-Хорошо, папа. Только...
- Что?
- Ты ведь мне сейчас правду рассказал?
-Да. Чистую.
- Тогда я тебе тоже должен правду рассказать. Помнишь полгода назад я в синяках пришел?
- Помню. Вы тогда с Мишкой подругу не поделили и дрались пластиковыми трубками.
- Папа, ну так вот. Мы тогда не с Мишкой подрались трубками, а Ленкин папа ( той самой подруги) застал нас в комнате вдвоем. Хорошо первый этаж, невысоко, но вот когда я обернулся фигу ему показать, он в меня пару раз из травмата попал....
Довелось мне недавно делать УЗИ сердца.
Аппарат в больнице один и пользуются им разные врачи по графику, распределенному чуть ли не на год вперед. Соответственно, прием идет по номеркам в строго определенный день.
День приема кардиолога. Сидим в очереди. Хоть и у каждого свое время, но все равно сформировалась небольшая очередь человек в 6-7. Время к обеду. После очередного пациента, выходит врач, хоть и молодой, но довольно представительный и располагающий к себе. И говорит - прошу прощения, но можно мне пять минут на туалет и сигаретку? Очередь понимающе кивает, но в это время по коридору спешит молоденькая девушка лет 20-22-х. Дальше диалог:
Девушка: Ой, доктор, это же вы УЗИ делаете?
Доктор: Я.
Девушка: А вы можете мне сегодня сделать?
Доктор вздыхая: ну конечно, куда же вас денешь. Давайте номерок ваш. Так у вас же на завтра?
Девушка: Ну мне очень нужно именно сегодня, мне завтра уезжать.
Доктор еще более печально вздыхает: Давайте ваше направление.
Доктор: Девушка! У вас направление к гинекологу! А я кардиолог!
Девушка: Так а вы что, посмотреть не можете?
Доктор Практически ржа в голос: я, конечно посмотреть могу, но к гинекологу вам все равно завтра идти.
Очередь практически лежит от хохота, доктор утирает слезу, девушка, понимая ЧТО она сказала, становится пунцовой. Ситуацию добивает сидящий в очереди интеллигентного вида дедушка.
Дедушка: Девушка, мы тут все сердечники-инфартники, нас так смешить нельзя, мы ж тут и помереть может.
Доктор не сдерживаясь ржет уже в голос, девушка, сломя голову, убегает по коридору.
Занавес.
В небольшом ашраме в Дании я оказался старшим (по возрасту и по опыту) строительной группы волонтеров – мы обшивали гипроком стены и потолок большого зала для медитаций.
Кроме меня в группе были два испанца и два аргентинца, поэтому естественно все вместе назывались «сеньорами». Сначала была еще рыжая американка Джессика, но она быстро сбежала на свежий воздух в огородники, и о ней мы больше говорить не будем.
Пару дней мы прибивали лаги и шлепали на них гипрок с шутками и прибаутками, пыль стояла столбом, а мне, наконец, пригодилось запавшее с детства в душу, но так и лежавшее там мертвым грузом звучное слово «каррамба!»
А потом в ашрам пришла Ксения. Худенькая большеглазая португалка окончила университет по классу дизайна, поэтому, естественно, кроме как в строительную бригаду ее было девать некуда. Еще на этапе распределения я осторожно спросил, как она относится к стройке, и она спокойно рассказала, как помогала дедушке-строителю в родной деревне.
Поскольку сомнения все же оставались, я разделил бригаду – сеньоров отправил работать в дальний угол, а Ксению взял себе на подхват.
Сначала оказалось, что я неправильно забиваю гвозди – ее дедушка делал не так. На просьбу показать, как надо, я в первый раз услышал это прекрасное «Я же девочка!»
Потом мы залезли на леса, я держал кусок гипрока, а Ксении нужно было его закрепить саморезом. Она взяла шуруповерт, нажала, зажужжала, уронила, топнула ногой и закричала, что я старый, страшный и вредный, и заставляю ее делать вещи, которые она делать не может по определению, потому что «Я же девочка!», и вообще ей сказали, что в огороде свежий воздух и весело.
Понятно, девочка испугалась. Нужен другой подход. Я цыкнул на сеньоров, которые ржали из угла и, по-моему, делали ставки, мы с Ксенией слезли с лесов, устроились поудобнее. «Вот смотри, – сказал я, – это совершенно не трудно. Эту штуку зовут «Макита». Сюда нажимаем, здесь крутится. Чем сильнее нажимаем, тем быстрее крутится. Попробуй.»
Попробовала, получилось.
«Отлично. Теперь смотри: берешь шуруп левой рукой, а Макиту правой… Ах, ты левша, еще лучше – берешь шуруп правой рукой, а Макиту левой, приставляешь шуруп к стенке, приставляешь Макиту к шурупу и потихоньку жмешь. Попробуй.»
Попробовала, получилось.
Так и пошло. Уже через полчаса Ксения лихо загоняла саморезы в стенку, но на меня все равно косила сердито.
Через несколько дней у нас снова появилось пополнение – к нам пришла ирландка, налысо бритая, с именем древней богини и удивительным количеством татуировок. Наш аргентинец, который гордился восходящим из-за горы солнцем, набитым на левой лопатке, ходил вокруг новенькой со странным выражением, а потом тихо спросил «Сколько их у тебя?». Ирландка задумалась и неуверенно протянула «Наверное, двадцать три…» Аргентинец совсем увял и потрясенно выдохнул «Я думал, что от одной умру, а ты вот!» И показал свое восхищение странными жестами.
Утром, на площадке, я снова отогнал сеньоров в угол, невинно глядя в сторону, попросил Ксению научить новенькую работать Макитой, а сам пристроился рядом подслушивать.
Девочки присели у стены. «Вот смотри, – сказала Ксения, – это совершенно не трудно…» Из-за моей спины послышалось фырканье – синьоры сдерживали смех. Я показал им кулак и продолжал наслаждаться своим педагогическим успехом.
На прощанье ребята испекли мне торт с надписью Spasibo tovarisch! Ксения подошла обниматься последней. Она обхватила меня руками, уткнулась носом в грудь и вдруг всхлипнула. «Эй, ты чего, – удивился я. – Люди, способные укротить Макиту, не плачут!» Ксения подняла голову, улыбнулась сквозь слезы: «Я же девочка!»
ТАБУРЕТОЧКА
Одна семейная пара возвращалась с похорон дяди Джорджа, прожившего рядом с ними двадцать лет.
Он был таким занудой, что едва не разрушил их семью.
— Хочу тебе кое-что сказать, дорогая, — сказал мужчина. — Если бы не моя любовь к тебе, я ни дня бы не терпел твоего дядю Джорджа. Извини, но хорошо, что он наконец-то отправился в мир иной.
— Моего дядю? — в ужасе воскликнула жена. — Я думала, дядя Джордж — твой дядя!
(Бородатый анекдот)
Сегодня мне стукнуло полвека. Звучит жутко, как будто не обо мне.
Сидим семьёй на кухне, празднуем, тортик нарезаем. Сын нёс тарелочки и споткнулся о маленькую чёрную табуреточку. Вообще-то эта табуреточка всегда меня бесила, давно ее нужно было выбросить. Стоять на ней нельзя - развалится, сидеть - тоже неудобно – слишком низко. Бессмысленная вещь, только под ногами болтается. И почему мы её столько лет терпим и не выбрасываем?
Юра потёр ушибленную ногу, поднял табуреточку и недовольно сказал:
- Нафига нам эта рухлядь? Что с ней делать? А в темноте можно еще хуже нарваться и голову сломать. Может выбросим её уже, а?
Только я хотел согласиться с сыном, но заговорила жена:
- Нет, Юра, эту табуреточку нельзя выбрасывать. Рассказать почему?
- Ну?
- Ровно сорок девять лет назад, когда папе исполнился годик, его отец – твой дедушка, своими руками сделал эту табуреточку, так что это уже семейная реликвия.
Тут включился я:
- Шура, а причём тут эта табуретка? Да, мне папа сколотил в детстве похожую табуреточку, только это было в другой жизни и во Львове. Эта хрень-то тут при чём?
- Минуточку, я все прекрасно помню – в девяносто восьмом, когда мы снимали нашу первую квартиру у бородатой бабки на Варшавке, ты рассказал мне эту историю, про эту табуретку. Поэтому мы её и забрали, когда переезжали.
- Да почему ты решила, что про эту?!
- Но ведь ты сидел на ней когда рассказывал! Вот чёрт. А я дура когда-то её даже ремонтировала, когда сломала. Чтобы ты не заметил.
- То-то я всегда думал: «Зачем это моя жёнушка приволокла от родителей и таскает по съёмным квартирам эту бессмысленную табуреточку? И так вещей невпроворот, в «Газель» не влезают» А спросить, почему-то, не додумался.
Почаще разговаривайте с женой, чтобы потом всю жизнь не спотыкаться о чужие табуретки.
Прости нас, бородатая бабушка, мы не со зла её украли…
Чисто одесские выражения - Шо ты мне строишь глазки?
- А шо, я тебе кооператив должен строить?
- Ой, не надо меня уговаривать, я и так соглашусь!
- Мужчина, я всё понимаю. Вы такой обаятельный, ну не до такой же степени!
- Вы уходите-слава богу, или остаетесь-не дай бог?
- Да шо вы уже такое знаете, чего я вам ещё не рассказал?
- И шо вы разоряетесь без копейки денег?
- Шоб я видел тебя на одной ноге, а ты меня одним глазом!
- Шоб ви так жили, как прибедняетесь!
- Почём стоит похоронить? а без покойника?
- На тебе дулю, купи себе трактор, а на сдачу застрелись!
На приеме у врача:
- Вы же бледный как спирахeта!
Лифт вниз не поднимает.
- Не крутите мне мои фаберже!
- Полина Борисовнa, как вам мой тортик? Правда, вкусный? - Вкусный, вкусный... для тех, кто вкусного не пробовал!
- Ой, что вы знаете... это такая богатая женщина, такая богатая... Вы бы видели, какой ковер она хотела купить!
- Бабушкаааа, мне скучноооо....- Щаз я сделаю тебе скандал и будет весело!
- Ой, такое знакомое лицо, где-то я вас видел.... - Ой, не вспоминайте меня, а то я вас вспомню!
- Это правда, что вы выдаете вашу Симочку замуж? - Конечно, выдаём...
По чуть-чуть!
Надпись на памятнике: Здесь покоится известный одесский стоматолог Борис Рафаилович Кац. А его сын Моня принимает в его кабинете на Прохоровской, 21.
- Соня, не дрожи диван: ты лопнешь все пружины!
- Давайте ходить друг к другу в гости. Вы к нам на именины, мы к вам на похороны!
- Сеня, кушай борщ, шоб ты здох ты должен поправиться!!!!
- Tы сначала ноги помой, а потом педикюр делай!
- Иди ты на х... - Я там чаще бываю, чем ты на свежем воzдухе!
- Циля, ви слишите как пахнут мои новые духи? - Ну канешна! Шо я по вашему слепая что ли?
тема - Куба, последний припадок дружбы.
Мы- единственная на Кубе
Российская частная фирма. - 2 человека. Купили попугаев- типа,
гнездо - 5 штук птенцов, уже совсем как взрослые - белоголовые
амазоны, но только не летают далеко. Вопят, как свиньи. Вывозить
нельзя - таможенник в аэропорту сразу шваркает их башкой об стойку -
печаль, короче. А попугаев возят так: берут мужской носок, отрезают
от него кончик, где пальцы должны быть, засовывают в него попугая,
и заматывают изолентой, чтобы торчала только башка и хвост. После
этого засовывают ему в пасть таблетку димедрола, и суют плд кран
с водой клювом в струю. Попугай глотает таблетку и благополучно
засыпает минут через двадцать. Проблема была в том, что димедрола
в Гаване мы не нашли. Взяли по знакомству у посольского врача
тезерцин - а это такая зараза, здорового мужика на 12 часов кладет
вмертвую. Ну, накормили мы попугаев тезерцином - только их что-то
слабо зацепило - вроде спят, но как-то некрепко. Ну, в общем,
прицепил я булавками эти носки с попугаями себе под куртку - 5 штук,
прошел таможню - и в самолет. Они , правда , чирикали, но таможенник
внисмания не обратил - там такое творилось - короче - вывод советских
специалистов с семьями с острова Свободы. Бардак невероятный - мебель,
приемники, вещи, слезы, Чемодан потеряли, бабушка, где бабушка, дети
ревут - пожар на Казанском вокзале одним словом. Ну я и проскочил.
Сижу в кафушке, Чивас Ригал попиваю в хорошей компании. Короче, до
самолета 0,7 съел. По трапу еле забрался. А лететь - 23 часа
с остановками в Гандере и Шанноне. Ну я забрался на свое место,
откинулся, попросил у стюардессы мешок полиэтиленовый, выгрузил туда
своих пернатых друзей - они к тому времени совсем очнулись, освободил
их там от носков. Летим. Я - сплю. Просыпаюсь - от того, что меня
трясут за плечо, и слышу нежный голос -Родной, кушать то будешь?
Я -Угм. Тот-же голос - а я все не открываю глаз - а выпить не хочешь?
Я, так-же не открывая глаз, - тащи! И чувствую я, что-то не то -
стюардесса ласковая, в самолете тишина - глаза открываю и вижу такую
душераздирающую картину - пустой салон, в иллюминаторах ночь, моторы
гудят, а по спинкам кресел перелетают, бодро чирикая, попугаи.
Здравствуй, белая горячка! Про попугаев я к тому времени забыл
напрочь, зато помнил отлично, что садился в набитый самолет, еще
чей-то торшер стоял в проходе. И вот я в печали размышляю -Где я?
и , главное, куда лечу? Тут, белый лебедь - стюардесса. Я, натурально,
спрашиваю - А где все? А она -так, без сожаления - а наши все
в Гандере ( это Канада) свалили в невозврат, целый самолет. Там
в Гандере, на советских рейсах кстати, дежурил даже специальный
чиновник по иммиграции. Я - такой важный - а чего меня не разбудили? -
она так резонно возражает - ну не в Канаду же ты летишь со своими
контрабандными попугаями, тебя не пустят все равно, а нам еще жратву
и выпивку надо на кого-то списать! - В общем, продолжение рейса помню
смутно. Второй пилот по салону попугаев гонял, стюардессы помнится,
как-то не вполне были одеты - Летайте самолетами Аэрофлота - Ура,
Борис Абрамыч! Кстати, с тех пор рейсы на Лиму через Гавану в Гандере
не садятся. А попугаи до сих пор живы - говорят, они триста лет
живут - ну, это вряд-ли. Мои точно столько не протянут. Разьве что
до следующей перестройки - и назад на Кубу - контрабандой.
Моей матери было 9 лет.
Сельская местность, тяжелое детство, никаких сладостей, отсутствие развлечений и прочие атрибуты послевоенной разрухи.
Дети развлекали друг друга как могли.
Особо любимым занятием детей поселка стал массовый поход на богзнает как уцелевшее дореволюционное здание недействующего завода. Дети брали щебень коего кругом было несчесть, и кидали на уровень 3-го этажа на покатую крышу из дебелого и неубиенного царского шифера. Или нечто похожее на шифер, честно не знаю какие материалы для кровли использовали при Царе Батюшке.
И вот – кто выше всех закинет камень на крышу – тот и выиграл.
Весь прикол был в том, что щебень назад возвращаясь, стукая по шиферу как град по жбану, гулко отзывался сильным громовым эхом по всему пустующему зданию.
У кого выше камень, у того громче звук, собсно, как я говорил тот и выиграл.
Заводилой был немного старший от остальных детей мальчик по имени Вовка. Шустрый пацан. Как и водится послевоенная безотцовщина.
Вот он запускает камень, грохот, шум! Камень падает вниз камнем (сорь за тавтологию), неудачно бьется об выступ здания и отскакивает в сторону детишек.
Дети от этого снаряда в рассыпную…
Вот только моя мать не успела… то ли не среагировала, то ли зазевалась…
Но камень ей по головке пригрел не слабо!
Кровь, вопли, плач… бегом бегит домой.
А там ее мать (моя бабушка), порается, и даже не поворачиваясь к дитятке:
- Ты где была?
Мать шокированная после удара камнем:
- … с Вовкой гуляла!
- Ох доча, не гуляла ты бы с ним! Он еще и голову тебе разобьет! – и поворачивается к дитяте.
Окровавленное дитя произносит:
- УЖЕ мама, УЖЕ!!!
Потом Вовка ходил извиняться. А через 10 лет дети поженились, появился у них я, вобщем вот такое вот бывает в жизни…
Была у меня подружка, скажем Лена.
Все женщины в ее семье были яркими,
красивыми, совсем неглупыми, но над ними тяготел какой-то злой рок. Лена
закончила школу с золотой медалью, университет. Тем не менее в двадцать
три года разошлась уже во второй раз. В Ленину сестру, студентку
мединститута, влюбился пожилой женатый профессор, она в него. Оказалась
в центре длительного скандала. Их мама осталась вдовой после того как
папа, летчик-испытатель, разбился совсем молодым. Вырастила девочек
одна. Еще у Лены была тетя, мамина сестра, с двумя незамужними дочками.
Тоже невезучая. Ее муж однажды уехал в командировку и никогда больше не
появился.
Само-собой у таких продвинутых дам были очень серьезные запросы по части
одежды, украшений и развлечений, но вот средств на удовлетворение этих
запросов не хватало. Единственнм исключением в семье была бабушка. Не в
смысле запросов, а в смысле, что у нее всегда был один и тот же горячо
любимый и любящий муж, дедушка Натан. Именно на него и рассчитывали наши
дамы, как на единственного в семье мужчину. Дедушка Натан был уважаемым
человеком, заведовал райпищеторгом. Знал всех и все знали его. Поэтому
надежды всей семьи он вполне оправдывал. Жили хорошо.
Ничто не длится вечно. Натан то ли взял не у того, то ли дал не тому, а
в итоге сел на два года. Отсидел полтора, вышел и устроился работать
экспедитором на мясокомбинат. Развозил колбасу. Стали жить еще лучше.
Однако снова попался. Теперь светило не два года, а больше: рецедив. На
суде, когда ему предоставили слово, сказал: «Гражданин судья и граждане
народные заседатели, у меня на шее семь блядей».
Не прошло и года, а уже был дома.
Abrp722