Рассказал сын фронтовика Александр Васильевич Курилкин 1935 года рождения.
Моего отца звали Василий Андреевич Курилкин. Жили мы в деревне Хуторовка Муравлянского района Рязанской области. В семье было шесть человек – отец с матерью, бабушка и трое детей, из которых я – старший. Весной 1941 года отец продал корову, чтобы выучиться на шофера. Обучение было платным. Что такое для деревенской семьи с детьми лишиться коровы – на это трудно решиться. Но, видимо, дело того стоило. Стать водителем для колхозника с трехклассным образованием тогда было, как мы назовем теперь – социальным лифтом.
Отец прошел в Моршанске обучение, получил удостоверение «Водитель-стажер». И начал стажировку в организации «Райторф». Места у нас степные. И все организации отапливались торфом. Для населения выделялись участки, где жители сами копали себе торф, сушили его и потом вывозили.
Началась война
22 июня 41 года запомнилось мне сильной грозой, от которой загорелся дом напротив. Крыши у всех были соломенные. И на пожар сбежались люди, которых перед этим собрали в сельсовете объявить о начале войны. Телефон и тарелка радиовещания были только в сельсовете, размещенным в соседней большой деревне в полутора километрах от нашей Хуторовки. Прибежали они, и мама сказала: «Война!»
Через два дня отцу пришла повестка – явиться 27.06.41 в райвоенкомат. Я с соседской девочкой, которая была двумя годами старше, понесли повестку отцу в «Райторф». Он сразу рассчитался, пришел домой… Торф на отопление не заготавливали ещё в эти дни – вода недостаточно спала. Так отец, чтобы обеспечить нам тепло на зиму, срубил шесть ветел, что росли возле дома, напилил и наколол нам дрова на зиму, и ушел на войну.
Уже годах в 70-х расспросил его обо всем.
Прибыли они мобилизованные в Ряжск. Их построили. Скомандовали шоферам и трактористам выйти из строя. Отец вышел – показал удостоверение стажера. Его сразу привели к фотографу, и в этот же день выдали удостоверение шофера. Потом – Москва, Алабино, где формировался полк реактивных минометов «Катюша». Назначили его водителем полуторки – не с реактивной установкой, а машины обеспечения.
Из Алабино он написал домой: «Голодно! Если можете, - пришлите посылку. Хоть сухарей…».
Мама сходила в правление – там выделяли хлеб семьям красноармейцев. Дали хлеб, мама насушила, отправила посылку, потом – ещё и еще. Всего отправила четыре посылки. Но получил он только первую – попал в окружение. Письма от него шли сначала. В октябре – прекратились.
В окружении
В первой половине октября сформировали из них колонну с воинским имуществом и отправили под Смоленск. Везли обмундирование, продукты, боеприпасы, перевязочные средства и лекарства. Навстречу – беженцы. На подводах и пешком, с узлами, детьми, с колясками и тележками – кто как. И красноармейцы идут – кто с винтовками, кто безоружный, кто раненый… И машинами раненых везут. Приехали на место, разгрузились где-то в леске… Прилетел «немец», отбомбил, и сидят они в этом лесу метрах в 150 от дороги – как понимаю, это было Варшавское шоссе, - а по шоссе пошли уже немцы. Танки, артиллерия, пехота, обозы и грузовики… Немцы знали, что в лесу окруженцы, и, один танк по эту сторону дороги, другой – на той стороне, ездили вдоль обочины взад-вперед, и временами постреливали из пулеметов по опушке.
День, так прошел, второй, неделя… – стало незаметно командирского состава… Я читал книгу про эти события, в которой говорилось, что из окружения в первую очередь выводили командный состав.
Тут им поступила чья-то команда – сжигать машины. Сожгли. И вот, - отец рассказывал – лежит он на опушке, смотрит на дорогу. И подползает один парень, говорит: «Пойдем в плен сдаваться!» Отец ответил: «Нет! В плен – не пойду». Тот отползает, отец слышит шорох, а потом – какой-то шлепок и тишина. Отец оглядывается – тот лежит с дыркой во лбу. И выстрела-то отец не слышал. Тот, видимо, поднялся, и поймал шальную пулю.
Ещё неделя прошла – ночи холодные стали… Однажды утром появился у них какой-то человек. Бросалась в глаза его, как отец сказал, «новая одежда». У них-то у всех обмундирование от лазания по лесу было грязное, изношенное. А этот – в чистой новой форме или в гражданском – отец не пояснил – и с планшеткой, а потом оказалось, что компас у него был, фонарь… И он говорит: «Желающие выйти из окружения сегодня вечером собирайтесь на этой поляне. Мы, как хорошо стемнеет, накопимся перед дорогой, сделаем рывок через неё. За дорогой – тоже лес. И я всех вас выведу к своим. При себе иметь оружие и военное имущество». Держался он уверенно. Вызывал доверие, подсознательное желание слушаться.
У отца был только противогаз. Как стемнело – собрались на поляне. Пришел тот человек – привел ещё людей. Он, значит, по всему лесу собирал. Сгруппировались поближе к дороге, сделали рывок через неё, бежали минут сорок лесом, потом на просеке остановились, собрались. Группа большая – человек 150, или больше. Повел он их дальше. К утру вышли к лесничеству. Здесь, похоже, их ждали. Были приготовлены продукты. Подкрепились картошкой, чаем, сухари были…
Шли до Москвы больше двух недель. Ночевали в ригах, сараях каких-то, на скотных дворах. Питались колхозными продуктами. Где-то картошку им варили. А в одном колхозе годовалую телку зарезали. Телку съели сразу всю. Правда, отец там противогаз выкинул, и немножко мяса положил в противогазную сумку. Позже сварили, съели. Некоторые местные жители относились к обросшим и грязным окруженцам скептически: «Бежите?». Отец и другие отвечали: «Мы же вернемся». А те снова: «Ну, да… вы вернетесь…»
Привел этот товарищ их в Москву, в какой-то клуб, и передал кому-то. Они разместились в этой импровизированной казарме. Отец вышел из клуба, смотрит – стоит машина. По номерам – с их полка. Подошел к сержанту в клубе – так и так, там стоит машина с нашего полка. Сержант – к лейтенанту. Тот приказывает сержанту привести старшего – кто там есть с машиной. Сержант привел. Ваш? – Наш! – Забирай! Так отец вернулся в полк. Никаких проверок, ничего…
И тут я сейчас сделаю небольшое отступление – расскажу от себя. Раз в одной компании, в которой не всех знал, шел разговор о войне, и я рассказал эту историю. А один там был узбек немного помладше меня, он заметно удивлялся, волновался во время моего рассказа. Потом отвел меня в сторонку, говорит: «Вот, что вы сейчас рассказывали, про окружение, рывок через дорогу, выход в Москву и размещение в клубе – мне отец то же самое рассказывал. Он в 30-х годах закончил военное училище. Был офицер. И, как вы сейчас рассказывали, слово в слово, выводил людей из окружения под Ельней». И я с этим узбеком не договорил тогда. И до сих пор жалею, что не взял его адрес, не расспросил подробнее… Пытался потом найти его – не получилось. Но это ещё не все. Попалась мне однажды книга о войне «Невидимый фронт». Составлена она из отдельных случаев, эпизодов. Автор – бывший сотрудник НКВД. И, когда он описывает, как сотрудники НКВД забрасывались в партизанские отряды, откуда потом вывозили обозами через линию фронта раненых, детей и женщин.. – автор между прочим говорит: «Я сам более пяти раз пересекал линию фронта под Ельней, выводя группы окруженцев». Может быть, автор этой книги и вывел из окружения моего отца. Ещё вероятнее, что НКВД посылал десятки своих офицеров за линию фронта, с целью организовывать и возглавлять выход окруженцев к своим. Не допустить их напрасной гибели или попадания в плен. А как наши там в немецком плену «выживали» в кавычках, мы все знаем. Поэтому, я преклоняюсь перед этим офицером, и перед всеми остальными, которые выводили окруженцев.
Фронтовые дороги
А у отца дороги потом лежали… Он называл Юхнов, Старая Русса, Можайск, Калинин, Сталинград… Про Сталинград он тяжело вспоминал. Когда много было погибших, копали длинный ров, и с одной стороны сваливали, как придется, немцев, а с другой – укладывали бережно рядком наших бойцов. Это его слова. Ещё случай рассказывал… на передовой выбьют батальон или полк – приходят новые. Тех, что остались – отводят, этих – в их окопы. В лощине – там их называют «балки» - собрались, те, что прибыли, тут воздушный налет, и очень хорошо отбомбились – почти всех положили. Вошь там очень страшная была. На это и немцы жаловались. У наших ещё и холера там начиналась – вовремя остановили. Один раз – отец говорит – туманно, решили «вшей пожарить». Бочку на костер. Внутрь прутки, на них одежду разложили, - а тут туман разошелся, немец прилетел. Начал бомбить. Все – кто куда. Кто одетый, кто голый. Разбили немцы 11 машин. Но буквально на следующий день пригнали новые из резерва.
Про Белоруссию он рассказывал. После 42 года отец чаще всего возил разведку. Что это значит для полка «Катюш»? - Если где-то надо произвести стрельбу, к нему машину садится офицер, они едут, определяют площадку, откуда по намеченным площадям можно ударить, и чтобы там были условия для скрытного быстрого развертывания, и ещё более быстрого отхода после залпа. Чтобы не попасть под ответный артиллерийский огонь .
И едут они по лесной дороге, то ли карта была неверная, то ли офицер чего перепутал, или обстановка изменилась, о чем офицер не знал, но вдруг буквально в десяти метрах перед машиной из кустарника выскочили немцы с винтовками. Отец газанул на них – они назад в кусты. Немцы окрыли вслед огонь, изрешетили кузов, и прострелили колеса задние. Хорошо, что дорога через 10-15 метров поворачивала, и прицельная стрельбы была недолгой. Это был ЗИС-5. У него на ведущем заднем мосту спаренные колеса.. Внешние были прострелены, но до своих они все-таки смогли доехать.
Ещё был случай. Привез какой-то груз на передовую. Вышел из кабины – щелк, чиркануло по волосам. Кричат ему: «Ложись! Снайпер!» Упал на землю – ему кричат, что двоих уже убило. Лежал дотемна. Ночью машину разгрузили.
После Победы
Победу отец встретил в Кенигсберге. Уже после победы очень много пришлось ездить. Как не больше, чем во время боевых действий. И в Германию катался, и куда ни пошлют. Из-за этого и «на губу» попал. Мотался из рейса в рейс, и в очередной раз вернулся в расположение, ему на завтра новое предписание. Он возмутился: «Что всё я да я?! Других шоферов, что ли, нету?!» Какой-то командир говорит: «Отведите его на губу!». Отвели его в подвал, принесли матрац, еды нанесли… Закрыли… Наелся, выспался… назавтра, уже ближе к обеду, приходят:
- Выспался?
- Выспался!
- Поехали?
- Поехали!
А в июле 45-го построили личный состав: «Кто желает ехать в Польшу на уборку урожая?» Отец же крестьянин. Вызвался. Поехал в Штеттин. Работал он на молотилке. Подавал в неё снопы. Поляки все нормально к русским относились, кроме одной женщины. Та была очень злая на русских. Отец сказал: «Буквально загрызть готова». Другие объяснили, что её муж воевал на стороне немцев и погиб.
В октябре отец вернулся с уборочной в полк, и оказалось, что его призыв уже демобилизован, и сформированный поезд на Москву уже ушел. Отец в штабе: «Как же мне-то теперь?» Начштаба говорит: «Отправьте его с киевским поездом. А там он доберется».
Ещё про Победу
В нашу школу прискакал нарочный – посыльный с сельсовета. И сказал: «Ребята! Скачите в поля, собирайте народ. Война кончилась!»
Какие тут уроки! Мы бегом на конюшню. Поразбирали коней. И охлюпкой – без седел, конечно – поскакали в поля. На лошадях-то мы лет с трех катались все. Лошадей у нас в деревне было сотни полторы. Хотя, как война началась, 20 или 30 отдали в армию.
И вот все собрались на конном дворе. Вся деревня. Из них только два мужчины. Один – по возрасту не ушел на фронт, второй – комиссован по ранению. Сняли с петель ворота, положили на телегу – общий стол. Принесли люди у кого что было еды. Самогонка, конечно – у нас ее гнали из сахарной свеклы. Много плакали. Потом пошли по деревне с песнями, с плясками. Музыка – печная заслонка и ножом по ней стучали.
Отец вернулся домой 27 октября 1945 года. Работал шофером.
Награжден медалями «За боевые заслуги», «За отвагу», «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией». Вручили их ему уже после войны. Была у него еще какая-то бумага, справка, что награжден медалью «За оборону Москвы». Он отдал её в военкомат, но она потерялась, и нет этой медали. Я запрашивал в Подольском архиве – ответ был какой-то несуразный, но отрицательный.
Ушло из деревни человек 60. Почти все – первым военным летом. Первая похоронка пришла в июле. А потом – одна за одной. А после 43 года у нас уже перестали и похоронок бояться. Не на кого стало получать. Всех повыбило. Вернулись всего 15-18 человек. Из них пять шоферов. Остальные – кто после ранения комиссован, а большинство и на самой передовой не воевали. Кто кузнецом был – кузнецы и в армии были нужны. Кто – в обозе, еще где… Большинство же – сразу в окопы на самую передовую, и погибли.
А, как наша деревня войну пережила, как работали и старые и малые на оборону, армию и страну кормили – в следующий раз расскажу.
Записал – Виктор Гладков
Давно дело было, когда жива была еще удивительная страна СССР.
Было там такое понятие - мальчики-мажоры, золотая молодежь эпохи развитого
"социсилизьма". И вот одного такого Буратину, старшекурсника Московского
Университета и сына замминистра, отправили на стажировку в США, в Университет
города Лос-Анжелеса. И не то чтобы даже по блату, а вполне справедливо решив,
что при его жизни остаться в Штатах он решит разве что в приступе белой горячки.
А случилось тогда как раз обострение мировой классовой борьбы со всеми вытекающими
неудобствами, и так вышло, что ближайший к Калифорнии аэропорт, куда Аэрофлот
не отменил еще рейсы, находился в столице полудружественной нам
полусоциалистической Мексики. Там наш студент и приземлился, с билетом
на самолет в Л.А., охуевший от перелета в сутки длиной и необычных видов вокруг.
А надо сказать, что несмотря на полное папино довольствие наш стажер еще
и баловался фарцовкой, поэтому вез он с собой, кроме чемодана матрешек и бутылки
"Столичной", тысячу баксов, связанную в плотную трубочку и спрятанную в самое
сокровенное у мужчины место. Что само по себе глупость редчайшая, но то ли
таможня брезгливая попалась, то ли что, но только долетел наш герой без
приключений. Прошел он ленивых мексиканских погранцов, достал кряхтя в туалете
свои контрабандные доллары, сложил их в карман и почувствовал себя белым
человеком. Настолько белым, что когда усатый мексиканец в форменной фуражке
ухватил его чемоданы и потащил к древнему такси, наш студент только
покровительственно махнул рукой. И ехать-то дураку всего ничего надо было,
через два терминала. Сел он в машину, ткнул пальцем в название на авиабилете
и покатил. И так хорошо ему, в окошко на местных Кончит с Пердиттами любуется.
И вдруг замечает на счетчике цифру $200. Тут надо заметить, что в Мексике местные
тугрики обозначают таким же значком как доллары - $. А нрав у этих денег
по-мексикански горячий и прыгают они от одного за доллар до 5000 порой за месяц.
Тогда было что-то около ста. Не надо думать, что наш студент был полным идиотом,
нет. Но, во-первых, он прекрасно знал все приемы советских таксистов
по накручиванию счетчика на иностранцев. Во-вторых, тогда все в СССР были уверены,
что в Америке уборщицы получают по $5000 в месяц, ну а Мексика это почти Америка.
Но самое главное - это волшебный, магический значок $. Ну кто мог подумать, что им
будут обозначать какое-то, простите за выражение, песо. Едет наш бедняга, потеет.
Деру дать, так чемоданов жалко. А то поймают, прощай Америка, здравствуй Сибирь.
А мекс уже чего-то заподозрил, сидит хмурится. Огромный такой, усатый и небритый
сын мексиканских гор. Приехали они, вытащил таксист чемоданы и стоит ждет. На беду
нашего студента, вида он был типично семитского, кучеряво-смуглокожего, то есть
от латиноса в дальнем приближении отличался только неумением говорить по-испански.
Подозрительный в общем тип. А таксист хмурится все больше, кулаки жмет. Народ
внимание обращать начинает, полицейский вроде случайно поближе подошел, смотрит.
Оценил наш стажер все "За" и "Контра", вздохнул, отсчитал 700 зеленых ровно
по счетчику, махнул рукой и побрел к дверям аэропорта.
Так рождались легенды об арабских шейхах.
Менее чем через час наш стажер понял всю глубину своих заблуждений. Такого
изощренного мата древняя столица ацтеков не слышала с момента убийства Троцкого.
По неизвестным нам причинам более всего досталось Фиделю Кастро и его бороде.
Глубочайшее нервное потрясение, вероятно, стало причиной того, что через три недели
наш студент попросил в США политического убежища. Сейчас он живет в Западном
Голливуде, возит в Россию "ножки Буша" и тратит по $700 за вечер в русских
кабаках. В свободное от бизнеса время он принимает участие в движении
за ограничение мексиканской иммиграции.
Шел по улице малютка, посинел и весь дрожал...
18-ти летний житель Индианаполиса Джакил Рейган спросил дорогу у мужика, посыпающего солью лед перед входом в ресторан. Это был владелец ресторана по имени Арт Бувье. Он показал парню дорогу и посоветовал ехать на автобусе, поскольку идти по такой погоде 10 км - удовольствие ниже среднего. Закончив с солью, Бувье с женой поехал по делам, увидел идущего по обочине Рейгана и остановился, чтобы его подвезти.
Парень рассказал, что его мать умерла 2 года назад, оставив троих детей - он старший. Школу пришлось бросить, но он занимается, и скоро будет сдавать экзамены экстерном, а сейчас он идет на рабочее интервью в магазин подержанной одежды, где его обещали взять на минимальную зарплату. Денег на автобус у него нет. Бувье предложил парню двойную ставку, если тот придёт работать в его ресторан. Вечером он рассказал эту историю на Facebook, и она моментально разлетелась, собрав в первый же день 15000 "лайков". Потом приехали из телевидения, местная автобусная компания подарила проездной на целый год. В общем, незамысловатая история про бедного сироту.
Я написал с иронией, но это просто привычка. Дурацкая. На самом деле мне история понравилась. Она - реальная. А еще больше понравилось то, что она понравилась многим людям. Сегодня, 26.2.2013, на yahoo.com за 9 часов 7000 человек переслали ее своим знакомым, 5000 написали комментарии. Не про политиков и бандитов, не про то, как очередная гламурная блядь в очередной раз трахнулась с поп-звездой и выложила видео в интернете, а про двух нормальных мужиков. На которых мир держится. И не важно, где это было: в Индианаполисе, Найроби, Шанхае или Барнауле.
Ровно 20 лет назад в середине мая я тащил через тбилисский аэропорт
тяжеленную сумку.
Кто помнит, в том, 1986-м, году на территории СССР
свирепствовал указ "Об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом". В
Латвии выдавали талоны на две бутылки водки в месяц. И чтобы их
отоварить, надо было занимать очередь в 6 утра.
А в Грузии — был рай. Вино продавалось без ограничений даже в магазинах
детского питания. Грузия в отличие от Латвии никогда не была столь
верноподданной республикой СССР...
Реклама
Так вот, ползу я, кряхтя, через аэропортовский контроль. На входе стоит
суровый милиционер весом не менее полутора центнеров (почему-то
большинство грузинских милиционеров были тогда весьма упитанными). Над
ним висит плакат: "Запрещено вывозить алкогольные напитки более 2
бутылок на одного человека". Милиционер, видя, как я гнусь под тяжестью
сумки, спрашивает: "Чито там?" "24 бутылки хорошего грузинского вина!" —
по-армейски четко рапортую я. "Кхарошэво?" — строго спрашивает
милиционер. "Так точно, хорошего!" — докладываю я. "Тагда прахады!" —
улыбается милиционер.
А вино это я покупал "у Гиви" — в маленьком подвальчике на окраине
Тбилиси. Наводку мне дал директор завода, куда я ездил в командировку.
Перед моим отъездом директор спросил, буду ли я покупать вино домой. И
узнав, что буду, проинструктировал: "Возьмешь такси, скажешь водителю,
чтобы отвез "к Гиви". Там скажешь, что ты "от Ираклия". И тогда они
продадут тебе то вино, которое пьем мы сами". И пояснил: вино, которое в
обычных магазинах, — "для туристов".
Вино "от Гиви" я смаковал почти год. Оно было восхитительно. С тех пор,
поддавшись ностальгии, я время от времени покупаю грузинские вина. Как
правило, содержимое бутылок после первого глотка отправлялось туда, где
этой жидкости положено быть, — в унитаз. А как иначе? Коллеги
подсчитали, что если распахать всю Грузию (в том числе
взлетно-посадочную полосу тбилисского аэропорта) и засадить виноградом,
то урожая хватит едва ли на половину вина, которое экспортирует эта
страна...
В марте главный санитар России Онищенко запретил ввоз грузинского вина,
мотивировав тем, что оно мерзкое. Президент Грузии Михаил Саакашвили
жутко расстроился и сгоряча принялся лично рекламировать грузинское вино
во время своего визита в Литву. И даже пригрозил России выходом из СНГ.
Но на прошлой неделе он совершил поступок, достойный мужчины-грузина.
Продегустировав грузинские вина, купленные им в Литве, Саакашвили
публично признал: да, дерьмовое винцо. А затем объявил джихад
винзаводикам, бодяжащим вино "для туристов". И уже закрыл семь штук из
них. Дай бог ему здоровья закрыть остальные семь тысяч.
Я не стану комментировать причины, по которым Онищенко запретил ввозить
грузинское вино. Я не стану издеваться над бедным коммивояжером
Саакашвили. Я даже не стану изрекать глубокомысленные выводы про "козни
Путина" и "иезуитскую роль Буша". Это уже многократно сделано моими
коллегами и политиками всех мастей.
И Онищенко, и Саакашвили, и Путин, и Буш — все они, по большому счету,
туристы. Но если в результате их суеты мне однажды удастся купить
бутылку "Ркацетели Кахури", как из подвальчика Гиви, я скажу им всем
спасибо.
Большое спасибо.
ПРО ПРАВИЛЬНЫЕ АНАЛОГИИ
Знакомый был в США, в штате Кентукки - такая типичная Америка.
Его, как выходца с Украины, местные решили порасспросить про ситуацию на фронтах АТО, про взаимоотношения с Россией и т.д.
Ну вот, собственно, с его слов...
Спрашивают про Крым. Отвечает:
- Ну, вот представьте себе, что США и Мексика были единым государством, а потом решили взять и разделиться: и Флорида, Техас и Калифорния остались у латиносов (слышится ропот возмущения). И вот в Мексике случился государственный переворот, и к власти приходят ярые противники гринго (ещё больший ропот), начинаются разного рода гонения, хотят запретить английский язык (на лицах слушателей полное непонимание от такого святотатства). Но тут жители Флориды решают, что надо бы присоединиться к США, и у них это получается (восторг пенсионеров из числа слушателей и всеобщий гул одобрения).
А потом в Техасе вспыхивает восстание, Мексика решает ввести туда войска и начинает методично убивать американцев (у слушающих сжимаются кулаки). Президент США боится ввести регулярные войска из-за того, что это не одобрят в Европе, и Канада в знак протеста перестанет поставлять рождественские ёлки ( неподдельное возмущение и ропот).
Но Техасу всё же удаётся отбиться, и латиносы больше не контролируют границу, не могут убивать американцев и безнаказанно обстреливать техасские города (радость и почти аплодисменты), но ведь Калифорния и Невада всё ещё в руках подлых латиносов (!!!).
Тут один пенсионер не выдерживает, вскакивает и возмущённо говорит:
- Всегда знал, что Обама дepьmo! А нам тут всё врут про проклятых русских, которые хотят захватить всю Европу!..
Первый день занятий в американской средней школе им.
Джона Кеннеди.
В четвертом классе новый ученик - сын бедного мексиканского эмигранта
по имени Хозе Мартинез.
Учительница говорит:
- Начнем занятие с проверки ваших знаний по американской истории.
Кто сказал: "Дайте мне свободу или смерть!"?
Она видит ряды тупых глаз, лишь Хозе Мартинез тянет руку вверх:
- Это сказал Патрик Генри в 1775 г.
- Молодец, Хозе! Класс, а кто сказал "Правительство народа, от народа
и для народа не исчезнет с лица земли"?
Опять пустые глаза, лишь Хозе трясет рукой:
- Это сказал Авраам Линкольн в 1863 г.
Учительница:
- Дети, вам должно быть стыдно! Хозе, который лишь недавно приехал
в эту страну, знает ее историю лучше вас!
На галерке кто-то достаточно громко прошептал:
- Вы#%ать бы этих мексиканцев!
Учительница:
- Кто это сказал?
Хозе:
- Джим Боуи в 1836 г.!
Опять голос с галерки:
- Меня сейчас стошнит!
Учительница:
- Так! Еще раз спрашиваю - кто это сказал?
Хозе:
- Джордж Буш - премьер-министру Японии в 1991 г.
Нешуточно разозлившись, ученик с задней парты кричит:
- Ах так? Отсоси-ка ты у меня!
Хозе прямо-таки выпрыгивает из стула:
- А это сказал Билл Клинтон Монике Левински в 1997 г.!
На грани истерики, тот же ученик кричит:
- Маленькое дepьmo, если ты скажешь еще хоть одно слово,
то я тебя убью!
Хозе парирует:
- Гари Кондит сказал это Чандре Леви в 2001 г.!
(Прим.: американский конгрессмен, обвиняемый в убийстве своей
возлюбленной - сотрудницы его офиса)
Учительница падает в обморок, все студенты собрались вокруг нее,
и кто-то сказал:
- Черт побери, теперь у нас будут ОГРОМНЫЕ ПРОБЛЕМЫ!
Не растерявшись, Хозе восклицает:
- Саддам Хуссейн в 2003 г.!
Один мужик написал потрясающий роман про Ад.
За это ему, когда
он умер, устроили однодневную экскурсию по Аду, а в экскурсоводы дали
самого Данте. Весь день ходят они по Аду, мужику все жутко интересно,
только он не врубается - почему огонь потух, котлы не кипят? Спросил
Данте - тот говорит: "Недавно перешли на экологически чистые методы".
Мужик не понял, ну да ладно. Наконец, доходят они до седьмого круга,
и Данте говорит: "А теперь - наш VIP-зал. Здесь собраны самые
знаменитые грешники конца 20 века!"
Подходят к двери, из-за нее слышатся дикие вопли и хриплые
голоса: "Это тебе за Ирак!.. Это тебе за Югославию!" Мужик смотрит
в глазок и видит ... Билла Клинтона в позе рака, а три здоровенных
черта обрабатывают его почем зря.
Идут дальше: из-за второй двери еще более страшные вопли
и голоса "Это тебе за Чечню!!.. Вельзевул, держи ногу, ногу!!!".
Глянул в глазок: ну, так и есть, родной Борис Николаевич. Над ним
уже шестеро трудятся, а еще три черта у стены ждут.
Идут дальше... Мужик ушам своим не верит - из-за третьей двери
слышится какое-то мычание и голоса чертей: "Вот тебе за Windows 95 -
95 палок!... Вот тебе за Windows 98 - 98 палок!!... Вот тебе за
Windows 2000 ...!!!". Глядит мужик в глазок: только спины и хвосты
чертей, больше ничего не видно.
А Данте ему говорит: "Ты угадал, коллега, здесь тот самый ваш Билл
Гейтс. Ну все, на этом экскурсия кончилась, спасибо за внимание!"
"Уже? А что это за дверь вон там, в стороне?"
"Да это так, ничего интересного. Но если хочешь, можешь
поглядеть, только тихо."
Мужик подходит на цыпочках к двери и смотрит в глазок.
И видит ... громадный зал, убранный персидскими коврами и шелковыми
гобеленами. Летают попугаи, бьют фонтаны. В центре, развалясь
на шелковых подушках, лежит какой-то невзрачный дядя в очках.
Две нагие красавицы делают ему массаж ступней, а третья, стоя
на коленях, держит поднос с фруктами.
" Мать моя! Это кто такой? Я его не знаю."
А Данте ему на ухо шепчет: "Тише ты! Это простой, скромный ученый,
химик-фармацевт."
"Значит, он не великий грешник? Почему же он здесь, а не в Раю?"
"Ну ты подумай, коллега: зачем им там в Раю BИAГPA??!"