По тому, что и когда я курил, оказывается, можно изучать новейшую историю России. Утром забежал в магазин за сигаретами и оказался в ситуации Юрия Деточкина:
""Беломора не завезли, поэтому он взял сигареты "Друг"".
Моего "LD" тоже не было, пришлось брать "Честер". По дороге на
работу начал вспоминать, какие марки в свое время становились для
меня любимыми. Интересно, блин, оказывается!
Первый опыт курения я приобрел лет в пять, и именно с "Беломора".
Стянул из отцовской пачки "штакетину", дождался, пока дома никого не
осталось, зажег спичку и дунул! Именно – дунул, а не "пыхнул". Кто ж
мне, серому, объяснил бы, что дым внутрь тянуть надо, а не наружу дуть!
В итоге пришлось экстренно заливать водой дымящийся за плинтусом табак.
Квартиру спас, но к сигаретам больше не притрагивался до 17 лет.
Выпускной я встретил уже с регулярной пачкой "Родопи" в кармане.
Помню надпись: если мешать латиницу и кириллицу, получалось "Пожопи".
Студентом перешел на "Стюардессу". Шик за 50 копеек, учитывая, что в
ДЕПОвской столовке на рубль объедались до отвала.
Близился закат эпохи Меченого. Отпустили цены, стали на рыночные
рельсы – и понеслись меняться вкусы! А куда деваться было: сигареты
с прилавков исчезли полностью. Любые. Стрельнуть сигарету на улице
у курящих счастливчиков было невероятной удачей. Интеллигентные
дядьки с черными "дипломатами" не стесняясь просили "оставить "добить".
Урны возле магазинов были девственно чисты, а на рынках литрами
продавали "бычки": простые подешевле, "потрошеные" подороже. Из уст
в уста, по секрету передавались явки и конспиративные квартиры, где
можно было отоварится по ломовой цене.
По началу мне особо страдать не пришлось. Был сделан набег на
дедовскую тумбочку, где у него хранился запас "Нищего в горах".
Дешевые сигаретки "Памир" с нарисованным мужиком с котомкой за
плечами, стоящего на макушке горы. Правда, котомка нищего опустела
быстро, и пришлось доставать настоящий НЗ. С чердака был снят и
вскрыт по-военному промаркированный ящик. Надпись гласила:
"Махорка №*** (не помню точно). 1947 год". В ящике ровными рядками
лежали серо-зеленые пачки ядреной махры, похожие на динамитные шашки.
Матерью, по настоятельной моей просьбе, был сшит непромокаемый кисет,
а через пару дней я уже лихо крутил "самокрутки" перед желтыми от
зависти мужиками. Желтыми были и мои пальцы, даже не желтыми, а
коричневыми от махорочного никотина. Одежда пропиталась таким крепким
духом, что девушки падали в обморок. Зато из квартиры года на три
исчезла моль. Родителям, кстати, хотелось того же.
При царе Борисе табачный вопрос начал потихоньку налаживаться.
К этому времени я уже работал, вовсю используя производственные
мощности на поддержание вредной привычки. В мастерских был налажен
выпуск мундштуков, трубок и машинок для скручивания сигарет по лекалам
немецкого трофея. Тонкая упаковочная бумага использовалась вместо
папиросной и растаскивалась рулонами, причем ценилась только бумага
определенной фабрики за ее неповторимый привкус сухофруктов. Здесь же
я узнал, что сигареты бывают не только по 8 сантиметров длинной.
В качестве поощрения нам выдавали некондицию табачных фабрик. Этакие
"макаронины" по 20-30 сантиметров. Хорошо было: отрежешь ножницами
кусок
по степени увядания ушей и куришь, не тратя лишнего.
Наконец и прилавки начали обрастать сигаретными пачками. Чего только
не было, откуда только не везли, чуть ли не из Папуа Новой Гвинеи, или
с чайных плантаций Грузии. А какие названия! "Магна", "Джинс",
"Клубовые" (тобишь "Клубничные")... Мне тогда понравился "Соверен", на
нем
и сидел, пока не устроился ай-ти`шником поближе к власти. Другая
зарплата, другой статус, другой имидж. "Луки Струки из Кентукки". Весь
трудящийся Клондайк курит только "Лаки Страйк". Но недолго –
до ближайшего дефолта.
Вот и курю с тех самых пор "LD", хотя могу позволить себе и более
дорогие. Привык уже. И теперь очень переживаю за будущее России:
как бы не пришлось снова менять сложившиеся годами привычки.
(c) Nikotyn
0